Ия Нинидзе: «Несчастье – это предупреждение свыше»

Прославилась Ия Нинидзе, снявшись в мюзикле "Небесные ласточки". Было ей всего 14 лет. Однако Ия блистательно справилась с этой "взрослой" ролью. И с тех пор ее называют не иначе как Небесная ласточка. Последние семь лет Ия живет в Москве, снимается в сериалах – "Нина", "Марш Турецкого", "Сыщик без лицензии", дает сольные концерты. В жизни Ия проповедует вечные истины, а в одежде – элегантный шик.

– Вы в 14 лет прославились на всю страну. Трудно было нести бремя славы в таком нежном возрасте?

– Нет, потому что я не воспринимала это так, что я, заснув однажды, проснулась не Ией Нинидзе, а Небесной ласточкой. Я продолжала оставаться самой собой. Во-первых, в корнях моей семьи, в моем воспитании было заложено, что основа всему – труд. Я, бывало, с утра, стоя у станка в балетном училище, в каждое свое движение, в каждое па вкладывала столько старания и вдохновения, будто уже выступаю на сцене. Балет вообще великое дело, в смысле воспитания воли и целеустремленности. Сейчас, бывая на различных кинофестивалях и посещая иногда тусовки, вижу, как какая-нибудь актриса, сыгравшая всего полроли, но примелькавшаяся уже во всех сериалах, мнит о себе, что она, по меньшей мере, Анна Маньяни. Мне иногда так и хочется подойти к такой актрисуле и поправить у нее на голове ее мнимую корону. Уж очень сейчас люди щеки надувают, чтобы казаться как можно заметнее и значительнее. А у нас в Грузии говорят, что священника можно узнать и без рясы. Мы так грубо и неправильно подражаем Западу и настолько в этом необразованны, что перенимаем у них все плохое, а своим собственным богатством пренебрегаем. Мне было бы сложно заболеть звездной болезнью, ведь впервые я попала в кино в восьмилетнем возрасте и сразу в фильм "Не горюй!", где моими партнерами были такие великие артисты, как Вахтанг Кикабидзе, Софико Чиаурели. Я, ребенок, конечно, не понимала, насколько они великие, но общение с ними очень обогатило меня духовно. – Ия, в вашей счастливой актерской судьбе случился один трагический момент, когда на вас упала декорация весом в 300 килограммов и вы получили тяжелый перелом и чуть не лишились ноги. Как вы это пережили? – Это случилось несколько лет назад во время генеральной репетиции спектакля "Великая иллюзия" в театре-кабаре "Летучая мышь". До сих пор судьба меня берегла. Ни в балете, ни на съемках, ни в театре со мной никогда не происходило никаких несчастных случаев. Как я пережила? Это была самая настоящая трагедия, ведь если бы не восстановилась чувствительность ноги, мне бы ногу ампутировали. После этой истории у меня произошла глубокая переоценка ценностей. Я поняла, что не в карьере и не в богатстве заключается суть жизни и что лучше здоровья нет ничего. Год я сидела без движения и смотрела в окно, как люди свободно ходят по улице, и уговаривала себя, что я просто забыла, но вспомню обязательно и тоже буду ходить, как все. Я не позволяла себе раскисать и каждое утро на костылях сама шла в душ и приводила себя в порядок, будто мне нужно куда-то идти. Если б не балет, я бы не выжила, но балетная закалка помогла мне. И еще большое значение имеет, в какой семье вырос человек. Мне встречались люди, которые в ущерб не только своему здоровью, а самой жизни, на острие ножа, что называется, шли напролом ради своих амбиций. О таких людях я говорю, что они из породы бультерьеров. Они, как правило, с детства в чем-то ущербны и поэтому хотят наверстать упущенное любой ценой, не понимая, что грань между счастьем и несчастьем очень тонка. Когда происходит несчастье, то это предупреждение свыше, и после начинается новая глава жизни, и уже от тебя зависит, усвоишь ты полученный урок или нет. – Вы говорите, что многое зависит от семьи, а в вашей семье какие были моральные устои? – Бабушка, например, учила меня, что врать нельзя, "но, – говорила она, – бывают случаи в жизни, когда можно красиво для дела приврать". Красиво и для дела, понимаете, в чем тут тонкость? (Смеется.) Меня учили гордиться своим именем. В нашем роду, с одной стороны, грузинские князья Бердзенишвили, с другой – русские князья Трубецкие-Ганские, традиции глубокие и они сохранялись из поколения в поколение.

– Ия, теперь вы москвичка. Привыкли к столице?

– Москва всегда была моим любимым городом, ведь я училась здесь, снималась, подолгу жила. А Грузия – это моя родина, мои корни. По большому счету, нигде, кроме Москвы и Тбилиси, я не смогла бы жить. Я много поездила по миру и много столиц повидала. Единственный город, который мне близок, это Париж, потому что он очень напоминает Тбилиси.

– Если женщине дана красота от Бога, значит, она несет за нее ответственность и должна ее беречь, вы согласны?

– Для меня примером в жизни были мама и бабушка. Они не сидели часами у зеркала, не делали маски из сметаны или огурцов, им было некогда этим заниматься. Но какие они были красивые обе, каждая по-своему. Как бабуля бровь поднимала, какие у нее были волнистые густые волосы! Я, например, большая противница пластических операций и скажу словами моей любимой актрисы Анны Маньяни: "Каждая моя морщинка – это моя жизнь". А сделаешь пластическую операцию и станешь, как клоун, с маленькими обрезанными глазками. Хочешь стереть свою жизнь со своего лица, вернуть то, что вернуть невозможно? Я не собираюсь никому читать мораль по этому поводу, хотят – пусть делают, но так, как папа с мамой тебя сделали, от этого никуда не денешься. Если твоя бабушка в старости была вся в морщинах, ты тоже такой станешь, сколько их не убирай, хоть вообще не вставай с операционного стола. Однажды я отдыхала с дочерью в Пицунде и там был Отар Иоселиани. Мы с ним большие друзья и как-то разговорились обо всем. Он увидел, что я уши проколола, и говорит: "Вот дурочка". И стал объяснять, что этим я могла испортить себе внутренние органы, потому что на ушной мочке много точек, от которых зависит здоровье. А лицо связано с мозгом, как можно его резать? Человек – большой организм, целая планета. Что испортишь, потом не вернешь.

– Но вы, например, волосы перекрасили?

– Мой стилист посоветовал мне это сделать, но и то я очень долго сомневалась, стоит ли. – Неужели вы не пользуетесь специальным кремом, не делаете компрессы для глаз, например, чтобы снять утренние отеки? – Никогда! Отеки? Ну и что? Это не проблема. Это шарм, это ваш характер. Я знаю, что мои глаза и улыбка – это мой шарм. А как я восторгалась Анук Эме в фильме "Мужчина и женщина", как я просто умирала по этим ее морщинкам вокруг рта! У каждого человека есть свой неповторимый шарм.

– Ия, бесспорно, природа одарила вас красотой щедро, но нельзя же полагаться лишь на нее, надо ей еще и помогать.

– Последнее время я, наконец, стала пользоваться косметикой по уходу за лицом. Это программа фирмы Vichy. Она дорогая, но я могу уже теперь позволить себе такое? (Смеется.)

– Вы много ездили с гастролями и киносъемками, меняя города и страны. Неужели перепады погоды, вода, солнце не влияли на вашу кожу и вам не приходилось принимать какие-то меры?

– Тьфу-тьфу, никогда. Правда, я не знаю правил игры с ногтями и волосами, меня не учили этому. Думаю, что все эти проблемы возникают от неправильного питания. Я же выросла в краю, где изобилие фруктов, каждое лето мама возила меня отдыхать в горы, или к морю, или на минеральные воды. На столе у нас не переводились орехи, гранаты. Мама приносила с базара свежее мясо, дедушка привозил икру специально для меня. Виноград был "дамские пальчики", инжир, а такой волшебный напиток, как мацони, вы когда-нибудь пробовали? Отчего тут быть плохой коже? А какие компоты и варенье из грецких орехов бабушка готовила!

– Вот это-то как раз и вредно есть.

– Да? Вредно то, что в магазине продается, а что бабушка научила делать и делала сама, то полезно. Все, что растет в твоем краю, все полезно. В средней полосе России всегда ели картошку, квашеную капусту, огурцы и что же, плохо выглядели?

– А сейчас как питаетесь, живя в Москве?

– Так же. У меня правило: обязательно один раз в день нужно съесть горячее. Это может быть борщ. Я обожаю борщ. Это может быть куриный бульончик, прозрачный, с зеленым укропчиком. Но я всегда ела очень мало, из-за балета. До травмы, при росте 170 сантиметров, вес у меня был 54 килограмма. Конечно, за год болезни я набрала вес, потому что не двигалась, и сейчас его сбрасываю. У меня режим. После семи не ем. Нельзя, хоть умри. Сначала, конечно, было трудно к этому привыкнуть, бывали срывы, рука тянулась взять что-нибудь вкусненькое, но я преодолела себя. Иногда, когда друзья приглашают в ресторан, особенно, если там грузинская кухня, я позволяю себе поесть, но все равно очень в меру. Всего по чуть-чуть.

– У вас железная воля!

– А как же иначе? Ведь я все время на людях, на меня всегда придирчиво смотрят тысячи глаз. Подруга мне сказала как-то: "Не могу забыть, как ты шла и на тебе были черные колготки в мушку – а таких еще ни у кого не было – и туфли на высоких каблуках". Все всё видят и все всё помнят: какие были на мне кружева, какой костюмчик.

– Какие цвета любите носить, какие предпочитаете материалы?

– Люблю сочетание черного с белым, люблю насыщенные цвета, такие, как зеленый или рыжий, вишнево-коричневый, но они должны быть не ядовитыми. Все, начиная с белья, предпочитаю из натуральных материалов. Еще с институтских времен я была законодательницей моды. Однажды купила себе сумку-патронташ в охотничьем магазине, потому что мне именно такая сумка была нужна под мои а ля солдатские сапоги. Одеваясь экстравагантно, я не нарушала каноны, и у меня в гардеробе всегда имелось классическое маленькое черное платье. Иногда по ночам, кода дети уже спят, я начинаю творить. Вытаскиваю все из шкафа, разбрасываю на кровати и комбинирую себе наряды. Вот это платье я надену с этой бижутерией, эту брошку с этим костюмом, вот эту блузку и юбку с этими сапожками. Потом лягу, подумаю и вдруг осенит еще какая-нибудь идея, и я вскакиваю, и все начинается снова. Если у меня плохое настроение, мне нужно обязательно выйти из дома и пройтись по магазинам и что-нибудь для себя приобрести – пусть даже мелочь какую-нибудь, заколку в волосы, например, все равно приятно. Это так разряжает. Ходишь, смотришь на красивые вещи и ни о чем не думаешь.

– Если вы ищете себе какую-нибудь определенную вещь, то быстро находите или приходиться помучиться?

– Я, как только захожу в магазин, моментально вижу то, что мне нужно. Когда мы ездили на гастроли за границу с нашим Тбилисским академическим театром имени Шота Руставели, весь театр накупит себе обновок и друг другу показывает. А меня попросят показать, что я купила, и всякий раз удивляются: "Ну ты смотри, как это ты нашла, где?" А я интуитивно все нахожу. Для меня важно прежде всего не количество обновок, а их качество. Бабушка еще учила меня, что лучше иметь одну пару обуви, но хорошую, и один хороший наряд, чем целый гардероб барахла. По молодости я могла накупить всякого, но потом научилась выбирать.

– Старые вещи куда деваете?

– Обычно сохраняю. Я люблю вышедшие из моды вещи комбинировать с современными. У меня, например, есть современный пиджак, а к нему тюлевая манишка, вся расшитая черным бисером. Такие вещи вечны, и они всегда пригодятся.

– У вас был когда-нибудь незабываемый, неповторимый наряд?

– Конечно. В спектакле "Великая иллюзия" на мне было сногсшибательное платье и ошеломляющий головной убор, который стоил почти тысячу долларов.

– Какие духи предпочитаете?

– Итальянские. Но вообще люблю смешивать запахи и делаю это так искусно, что никто никогда не может определить марку моих духов.

– Дочка, наверное, во всем вам подражает?

– Ниночка, конечно, еще маленькая была, а все старалась примерить на себя. Однажды заявилась ко мне в театр в моих бриллиантовых сережках, а было ей всего три года.

– Сын тоже модник?

– Георгию никто не навязывал английского стиля, но у него пример перед глазами – его отец. Однажды сын захотел вдеть в ухо серьгу, мы с отцом ему не разрешили. Во всем должно быть чувство меры. Я никогда не позволяла себе никаких выходок.

– Ия, вы сейчас работаете над тем, чтобы восстановить прежнюю форму. Какие упражнения для этого можете посоветовать и нам?

– Я обожаю танцевать. Десять-пятнадцать минут танца под музыку, и я сразу чувствую себя самой красивой, самой счастливой. Я делаю все балетные упражнения для разогрева и растяжки, но непрофессионалу делать этого не рекомендую. Можно делать такие упражнения. Например, для позвоночника. Лечь на коврик, согнуть ноги в коленях, прижать их руками к груди и перекатываться назад-вперед. Лежа на боку, делать махи ногой в сторону. Потом перевернуться на ругой бок и проделать то же самое другой ногой. Сидя на стуле прямо, медленно вращать головой. Это упражнение эффективно для улучшения мозгового кровообращения. Только не делайте никаких резких движений и нагрузку увеличивайте постепенно.

– Ия, что вам хочется сейчас больше всего?

– Стать Небесной ласточкой. Летать, как прежде.

Наталия Корнеева